Memories

Пристрастные заметки Не один о другом, не друг о друге, а Друг о Друге, или от просторечия к поиску первоначального, истинного значения слова. Мы стали друзьями почти сразу. А встретились в больничной палате – я лег, а он выписывался после операции. Сразу зашел разговор о художниках ( я смотрел фильм о Ван Гоге ) и вдруг оказалось, что мы оба знаем и любим Анатолия Зверева, современного художника, имя которого знакомо немногим. Да и кому сейчас какое дело до каких-то художников, тем более современных. Все было сказано. Мой сосед был художник, живущий в Вергунке, и только что отработавший персональную выставку, и не первую, в картинной галерее Симферополя, в фонды которой были взяты несколько его работ. Ничего себе! А я о нем никогда не слышал, хотя знаю местных художников, хожу на выставки, с некоторыми художниками знаком. Тудор Ион Стегэреску – еще и такая экзотика ( это при том, что я – Ваня Курский ). Вскоре я поехал к нему домой. Работ оказалось огромное количество. Более всего пейзажей, пленерных работ – глаз увидел, рука перенесла на холст. Было море, натюрморты, но и головные, отвлеченные от натуры, лабораторные работы. Сначала ничего не было понятно. Моя жена, специалист по натюрмортам, сразу обратила на них внимание, некоторые были очень хороши, особенно цветы. Одну работу попробовали купить. Все, кто ни приходил к нам, сразу обращали на нее внимание. Оказалось - людям хочется это смотреть. Стал показывать его своим друзьям . У художника оказался богатый послужной список – много персональных выставок – Сиферополь, Алушта, Львов, Дубай, какие-то работы были в Сент- Этьене. А почему не в Луганске? Есть что показать, есть что смотреть. И мы с друзьями решили попробовать организовать выставку в областной библиотеке. Оказалось это не сложно. Стали вместе отбирать работы – набралось около 30. Сами приготовили афишу, буклет. Выставка была в конце 12 года – работала более двух месяцев. Она удалась, было много отзывов, даже в телеэфире. Далее прошли выставки в русском драматическом театре, в академии искусств. Затем нас пригласили в Художественный музей, где прошла репрезентативная выставка 40 работ, 2 из них взяты в фонды музея. Это не значит, что сразу все заинтересовались этим свежим явлением в искусстве у нас в городе. Я боюсь говорить о значении этого явления, поскольку не являюсь профессионалом, а только дилетантом, но… «Какой вам еще культуры надо? Для нашего общества художники, которые пытаются на тоненькой ниточке выработать что-то настоящее,- это маргиналы, которые сами для себя играют на каких-то инструментах, пишут книги, читают стихи. Зато культуры как таковой нет, поскольку не хватает традиций ее поддержки и общественного запроса. Особенно нет осознания смысла и важности современной культуры ( т.е. самих себя ). Для наших чиновников она априори подозрительна и непонятна» Д.Быков. «Общаться с искусством ( живописью, музыкой ) – необходимо для того, чтобы попытаться убить в себе кентавра, минотавра, убить в себе животное, вочеловечиться, стать человеком – довести себя до катарсиса ( до наслаждения ) – хотя бы на какой-то момент. Можно выключиться из времени и попытаться стать богом. Мистерия общения с искусством. Чем меньше мы общаемся с искусством, чем меньше мы останавливаем время, останавливаем миг, тем больше мы превращаемся в животных и «бизнесменов». Искусство противоположно совокуплению слепых в крапиве. Художник, искусство – это мост над бездной (бездна – наша жизнь )». Паола Волкова. Это мысли больших, уважаемых мною людей, у которых я постоянно учусь. В октябре – ноябре этого года прошла свежая выставка Тудора Иона ( Федора Ивановича ) под патронатом М. Голубовича в «Светлице» под названием «Цветы». Итак, поговорим о цветах. Любите ли вы цветы? Любите ли вы их так, как их любит наш художник? Всем сердцем, всей душой, глазами, руками, красками и холстом? Цветы нашей жизни! Это один цветок и много цветов – много так, что их не в состоянии охватить взгляд. Цветы сорванные – свежие и сухие. Цветы в вазе, горшке, в стакане, в ведре, на белом фоне, на сером, на красном… Цветы в природе, на пленере – в разное время года. В разное время суток. Говорить об этом можно много и бесполезно. А он сел и написал. А нам смотреть и не насмотреться. Это не только цветы, это жест его души, ее движение. Он пишет это для себя, он «тащится» от этого. В любое время суток, часто ночью, по впечатлению от увиденного днем, часто не помнит, как это происходило. Это похоже на умопомрачение. Время останавливается. Это делается так сильно для себя и так много для себя, что он хочет и вынужден показать свои работы, свою работу нам, Ему хочется, чтобы и мы пережили то же самое. Автору хочется общаться с нами, зрителями. Очень важен живой человеческий отклик. Ему надо знать, что он написал. Он и так это знает. Но у него нет чувства превосходства перед зрителем. Он такой же, как мы. Но он художник по факту рождения – это его первородный грех. Он не может не писать. Так не может, что работы рождаются почти каждый день. Это не только цветы. Много всего, все вам покажем, лишь бы вам хотелось это видеть, смотреть. Это кислород для тех, кто хочет получать что-то не с воспитательной целью. В живописи надо задать вопрос – а что я вижу? – а это мне нравится! Пусть кому-то не понравится. Это тоже интересно. Люди разные и это нормально. Диалог со зрителем очень важен. Просим вас, выскажите все, хотите сказать. Искренность прежде всего. Ведь художник сам искренен с нами, он говорит с нами своей душой, цветами своей души. Примерно так я открывал эту выставку. Красив цветок. Человек тоже бывает красив, но он еще может быть и талантлив. Может быть, так падает жребий, такова судьба, происходит какое-то стечение обстоятельств. Например. Рождается ребенок в простой молдавской семье, не только в самой простой, но даже в неблагополучной. По этой причине с 2-х лет живет в детдоме. После детдома, как положено, интернат, хорошая, настоящая школа жизни уже начата. Ребенок уже вкусил от жизни и начинает рисовать, а если точнее – продолжает, потому что однажды он мне рассказал о своем самом первом рисунке. Это произошло еще во время жизни в Каса Маре ( в материнском доме ). Ребенок остался один в беленой хате, покакал на пол, а потом своими детскими ручонками размазал свои какашки по белым стенам – это была его первая картина, и может быть самая талантливая по самым современным меркам. Будучи таким талантливым он во время учебы и жизни в интернате закончил художественную школу. Дальше было ПТУ в г. Ровеньки и шахтерский труд. Общага, армия. Я перечислил тех ведьм, которые стояли у колыбели этого ребенка. Но вот та ситуация, когда эти ведьмы, скорее всего, были феями. Это они наградили его первородным грехом. Он по факту рождения художник. И никто и ничто его судьбу не в состоянии были изменить. Так написано в книге судеб - и все! Пытался дальше учиться. Дважды поступал в художественный институт. Не хватало знаний русского языка. Так и осталось образование: интернат, художественная школа, ПТУ. А я со своим высшим образованием и самообразованием с ним и рядом не стою. Потому что я безгрешен, у меня нет первородного греха, никто меня не наделил талантом, но я талант вижу и чувствую, и мне всегда хотелось рядом с талантом постоять. Как-то прихожу к нему домой, он говорит – сейчас будем слушать джаз. И показывает мне сюжет, где знаменитая джазовая певица Нина Симон сидя за роялем на сцене джазового фестиваля в Монтре исполняет «Feelings”. Она пытается расшевелить зал, нервничает, поет, играет, хрипит, делает джаз. Тудор мне говорит: я хочу писать картины так, как поет Нина Симон. Каково! Вот так и становишься художником. Учителей не надо. Если они тебе нужны – их находишь сам А учителем может быть все. Вот, например, цветы. Море. Вся природа вокруг тебя, вся земля – она вырывает глаз, учит руку. Аристократизм не предполагает ни богатства, ни карьеры. Аристократия по праву рождения свободна от корысти. Аристократия – не самое богатое и не обязательно «изящное»,но счастливое сословие. Побуждения его не ограничиваются материальными причинами, сословной завистью, долголетним унижением. Аристократа волнует не то, что о нем подумают, а то, что он сам подумает о себе. Он мне звонит каждый день. И почти каждый день – новая работа. Я получаю их в скайпе. Работает как правило ночью, когда никто и ничто не мешает. Забывает о времени. Забывает обо всем. Иногда это бывает неожиданная мысль или эмоция. Часто, а наверное всегда это всплывает что-то, что, может быть лежало на дне души. Не всегда доволен результатом, дорабатывает. Или откладывает, или переделывает. Многие работы, да почти все, пишутся очень быстро - один, два часа. На вопрос – как же так быстро, что это за творчество? – отвечает, что каждую работу он пишет 35 лет. Как мне сказать сразу – это хорошо, или не очень, или плохо, если это все живо, краски еще не высохли. Это всегда очень хорошо! Все новые работы очень неожиданны, их хочется рассматривать, изучать. Иногда мне очень близок колорит работы – этого достаточно, даже если нет именно сюжета, и нечего узнавать в картине, абсолютно достаточно колорита. Например в работе « Капризный философ» холст просто вытоптан следами ног ( может быть и самого художника ), «философа» уже нет, он аннигилировал, а вся территория им вытоптана. Что тут? Сюжет? Нет, просто мысли, и глазу приятно почему-то это рассматривать. Может быть это автопортрет? Я не могу быть объективным, я только субъективен, да еще и по-дилетантски субъктивен. Мы привыкли, что художник правильно пишет. Художник должен не правильно писать, а правильно публично ошибаться, чтобы тем интереснее было за ним следить, потому что все правильное уже написано и создано. « Бессмысленно повторять или описывать вещь, описывать дерево, здание, мост – сам стань деревом, сам стань зданием, мостом, перевоплотись» М. Цветаева. Малая Родина, начинаем выбирать, где она? Что она? Может быть это Молдавия ( родители, братья, детский дом, интернат, художественная школа )? Ровеньки ( ПТУ. Общага, начало работы )? Поселок Юбилейный ( общага, работа на шахте )? Вергунка, где теперь живет художник? Берем Луганск – делаем его Малой Родиной. Мысли о городе с присматриванием к нему, с всматриванием в него бродят около 10 лет. Было много проб, много подходов. Когда-то были попытки решения элементами классической живописи. Потом уходил от реализма, решал по-новому живописные задачи, смелел. Затем вдруг уходит от чисто живописных задач. Мучается новыми мыслями, копается в истории какого-то вопроса, внутренним зрением видит что-то свое в облике города, утюжит город на скутере, что-то ловит, находит, зарисовки от увиденного только в голове. В помощь – фотографии. Никаких подготовительных работ. Решено все делать в большом формате, свободно, просторно. У художника в городе есть знаковые места. Первые пробные, но начисто, работы сделаны для оформления кафе «Люкс». Сколько было фотографий, был поиск мест, поиск композиции. Работы делались в несколько этапов. Оживлялся городской пейзаж, добавлялась фантазия, немного юмора, немного шутовства, комплиментов – вкуса художника. Здесь есть элемент узнавания и любования. Остальные работы, которые готовятся для отдельной выставки – более свободные, более отвлеченные, мысле-формы. Художник хочет назвать выставку: « Луганск для тех, кто его знает и любит». А за что его любить? Достаточно безликий город, о котором никто не заботится. Но ведь не по хорошу мил, а по милу хорош! Одна из работ – «Луганский симфонический». Художник не частый гость в филармонии, это я там завсегдатай. А он все равно знает наш симфонический оркестр, умеет слушать, музыка ему нужна. Работа очень эмоциональная, богатая, яркая. А в свое время мое предложение руководству филармонии сделать выставку художника « Фантазия на тему цветов» в холле осталось без ответа. Вот теперь вам наше алаверды. В 2014 году исполняется 75 лет симфоническому оркестру. Вся выставка предполагает около 10 больших работ. Мне бы хотелось иметь свою галерею, где бы висели работы этого художника, а я бы всех, кому это интересно ( а было бы интересно многим ) знакомил с ними. Часто экспозицию можно было бы менять, обновлять, делать тематические выставки. Этим богатством все время хочется делиться. А сейчас, где можно выставить картины, посвященные Луганску, и что потом с ними делать? Соревнование между власть предержащими и «денежными мешками» может быть выражено в покровительстве искусству, как было во времена Ренессанса. Далеко нашему городу до Ренессанса, до Возрождения Города – множатся только «Абсолюты» - пока что для города это абсолютное Средневековье. Это абсолютное поедание самих себя. Картины (живопись) делятся не на хорошие и плохие, а на те, которые нравятся нам и которые нравятся кому-то другому. Вся штука в том, что «хорошая» живопись отличается от плохой не тем, что она «хорошо написана», а тем, что за ней стоит «внутренний жест», движение души. Попросту говоря – чувство, все равно какое: боль, радость, умиление, страх… Был человек не воин, Был человек раздвоен, Был человек растроен, Расчетверен, распят. Легко представить себе художника, который работает в одном стиле, в одном жанре, оттачивает свое перо (кисть), совершенствует свой способ и достигает вершин. Хотя само по себе это не легко. Очевидно, так бывает, если художник получил системное образование, кто-то его учил, ставил ему руку. Т. Стегэреску всего этого был лишен. И в силу дилетантизма хотел поробовать все. Сначала пробовал отобразить все, что видит глаз. Казалось, все так просто. Видишь красоту вокруг себя (природу) – переведи все на бумагу или холст, ведь ты все это видишь, видишь, как это красиво, все вокруг тебя. Садился на пленере (тащил с собой все причиндалы для рисования), брал в руки кисть – и ничего не получалось. Даже было неловко перед окружающими: люди думали, что идет художник с мольбертом, подходили посмотреть, что получается – а ничего не получалось. Сразу не получалось. Со временем стало что-то получаться. Вначале, как у всех была природа и ты сам ( твое отображение в зеркале). Много штудий. Все это не отпускало. Уходил в рисование, в живопись, как в запой, вплоть до прогулов на основной работе, в шахте. Со временем появились какие-то навыки, свои приемы. Стал ходить в мастерские художников. Познакомился с А.Филбертом, выслушал первые его замечания. В общежитии отвоевал комнату для своих работ. Когда вернулся из армии, увидел вокруг мусорника – вся земля усыпана его рисунками, выбросили из его комнатенки. Никогда не выпускал из рук кисти. Когда в городе появились уличные вернисажи, долго писал для продажи – приходилось на это жить. Потом стали появляться работы, была абсолютная нужда в них, - которые не отображали прямо то, что видит глаз, т.е. окружающий мир, а как бы то, что было внутри. Стал экспериментировать с колоритом, образами. Ездил в Киев, стоял на Андреевском спуске. Мир открывался, и больше внутренний, чем внешний. Постепенно росло и накапливалось внутреннее богатство. А у внутреннего богатства есть одно главное свойство – его хочется обязательно отдать. И от этого становишься еще богаче. Таков этот парадокс. И вот в самое последнее время происходит что-то, похожее на взрыв. Пишется большое количество работ, появляются работы большого формата. Возник цикл «Луганск для тех, кто его любит и знает» - это будет (цикл растет) 10 -15 работ (многие большого формата). Это не пейзажи, это видение города внутренним зрением художника – я их называю метафорами города. Интересно их рассматривать и говорить с художником об этих работах. Много мыслей, которые хотелось сделать зрительными образами. Цикл «Море и после…». Здесь парадокс двух несхожих стилей. Во время поездки в Гурзуф и Артек за 14 дней было выполнено 16 работ пейзажных на пленере, за один присест. Да, это пейзажи – окружающий мир отнимал зрение, рука переносила рефлекс увиденного на холст. И хватит! Художнику хочется окунуться в природу, насладиться ею, а потом все равно сбежать в себя. И вот дома стали появляться «лабораторные работы» в мастерской по тому материалу, который накопился внутри. Вот тут стало интересно. Неожиданно по образности, по колориту. А уход в цветы, в натюрморты происходит постоянно. Это отдых, развлечение. И вдруг появляется работа «Перечитывая Мандельштама». Оказывается в 18-летнем возрасте художник поступал в художественный институт и готовился по русскому языку (сам молдаванин, с русским языком были проблемы ).У учительницы русского языка увидел в тетради переписанные от руки стихи О.Мандельштама «Еще не умер ты\ Еще ты не один\ Покуда с нищенкой подругой\ Ты наслаждаешься величием равнин\ И мглой, и холодом, и вьюгой\ В роскошной бедности, в могучей нищете\ Живи спокоен и утешен». Оказывается помнится до сих пор. И легло на холст. А последние 2 строчки и о нем тоже в ту пору. Поразительно! Вот это рефлекс памяти и души. А еще есть работа «Я обнял эти плечи и взглянул» на стихи Иосифа Бродского. Дальше была война. Это отдельный разговор.